2. Эволюция внутренней организации и функций прихода

Реорганизация внутриприходской жизни осуществлялась как согласно приходской реформе, выработанной Поместным Собором 1917-18 гг., так и под воздействием советского государственного регулирования.

Определением Всероссийского Поместного Собора от 7 апреля 1918 года был принят приходской устав - “Определение о православном приходе” Собрание определений и постановлений Священного Синода Православной Российской Церкви. М., 1918. Вып. 3. С. 10.. Данное установление имело своей целью урегулировать в соответствие со временем структуру, задачи и место православного прихода в церковной организации. В Уставе дано следующее определение прихода: “Приходом в Православной Церкви называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющее часть епархии и находящееся в каноническом управлении своего епархиального архиерея, под руководством поставленного последним священника-настоятеля” Там же. С. 13.. Устав определял приход и приходской храм особыми юридическими лицами, что позволяло действовать самостоятельно в пределах своих полномочий с разрешения правящего архиерея.

По определению Собора, в основе приходской жизни должен лежать принцип служения “под руководством Богопоставленных пастырей; прихожане, составляя единую духовную семью во Христе, принимают живое участие во всей жизни прихода, кто как может своими силами и дарованиями” Там же. С.10..

Приходской устав закрепил ряд норм, значительно реформировавших внутриприходскую организацию. Согласно Уставу, назначение клириков должно производится епархиальными архиереями, которые, однако, могут учитывать пожелания самих прихожан. В Уставе предусматривалось избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагалась забота о приобретении, хранении и использовании храмового имущества. Для решения вопросов, связанных с сооружением, ремонтом и содержанием храма, содержанием духовенства, а также вопросов, касающихся избрания должностных лиц прихода, предлагалось не реже двух раз в год созывать приходские собрания. Постоянно действующими органами приходских собраний являлись приходские советы, состоящие из избранных на приходском собрании членов причта, церковного старосты и мирян. Председателем приходского собрания и приходского совета был настоятель храма.

Между тем, реформа, предоставившая большие возможности приходам, лишь частично могла осуществиться в жизни. Основная причина состояла в том, что она вступила в противоречие с советским законодательством, направленным на ограничение самостоятельности приходов. Декрет “Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви” лишал всякие церковные и религиозные общества прав юридического лица, а вместе с тем формировал собственную модель прихода.

В результате задуманная Собором внутриприходская структура была деформирована. Рядовые прихожане были формально исключены из предлагаемой модели прихода, лишались какой-либо правовой индивидуальности. В качестве основной единицы церковной организации теперь выступала численно ограниченная группа верующих (20 человек), уполномоченная решать все вопросы внутриприходской жизни.

Первые шаги по созданию государственной правовой основы прихода были предприняты в 1922-24 гг. Законодательство 1922 года Декрет ВЦИК “О порядке созыва съездов и всероссийских совещаний, различных союзов и объединений и о регистрации этих организаций” от 12.06.1922.// СУ. 1922. № 40. Ст.477; Постановление ВЦИК и СНК от 3.08.1922 // СУ. 1922. №. 49. Ст. 622; инструкция ВЦИК от 10.08.1922 // СУ. 1922. № 49. Ст.623. определило принцип обязательной регистрации всех обществ, союзов и объединений, в том числе и религиозных, в местных органах НКВД. Иными словами - право разрешать и запрещать существование подобных обществ перешло в компетенцию силовых структур Собрание узаконений. 1922. № 40. Ст. 477. . Регистрация предусматривала обязательное представление полных сведений (включая партийную принадлежность) о каждом из членов общины, устава и прочих документов. В связи с этим и деятельность прихода регламентировалась в соответствии с общими правилами о порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли Декрет ВЦИК и СНК о порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и порядке надзора за ними от 3.08.1922 // Известия ВЦИК. 1922. 12 августа; СУ. 1922. № 49. Ст. 622-632. .

Однако эти нормативы были недостаточны. В 1923 году они были дополнены новыми документами, более четко регулировавшими правовой статус прихода: Инструкцией “О порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых” Известия ВЦИК. 1923. 27 апреля. С. 4. СУ. 1923. № 37. С. 692-694. и “Нормальным уставом религиозных обществ”. Нормальный устав религиозных обществ // Известия ВЦИК. № 102. 10 мая. 1923. С. 4. Основу последнего составили положения “Определения о православном приходе”, принятые Поместным Собором 1917-18 гг. Инструкция 1923 года определила правовое положение религиозных общин Вообще в повседневной практике было принято употреблять наряду с термином “религиозная община” термины “религиозное общество” и “религиозное объединение”. (числом верующих не менее 50 человек), как частного общества, имеющего своей целью совместное осуществление поставленных группой верующих православного исповедания задач по удовлетворению религиозных потребностей, однако не пользующегося правом юридического лица и лишенного права собственности.

Согласно данной инструкции, для выполнения постановлений своих общих собраний, а также для внешнего представительства, члены приходской общины могли по мере надобности назначать служителя культа и избирать из своего числа постоянно действующий исполнительный орган - приходской совет. Приходской совет состоял из духовенства и мирян, общее количество которых также определялось общим собранием в зависимости от зарегистрированного состава.

Следующим шагом стала инструкция “По проведению регистрации православных религиозных групп и обществ”, утвержденная Политбюро 26 февраля 1924 года. Она несколько смягчала принятые ранее правила, например, было отменено требование предъявлять при регистрации устав религиозной организации, однако и при этом сохранялся контроль силовых органов за религиозным характером деятельности регистрируемых Архивы Кремля... С. 105, 436-443. .

Завершающий этап в регулировании внутриприходской организации приходится на 1929 год. 8 апреля 1929 года ВЦИК и СНК РСФСР издали постановление “О религиозных объединениях”, по которому жизнедеятельность религиозных организаций попадала под еще большую регламентацию государственных органов, во многом противоречившую декрету “Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви” 1918 года. Этим постановлением минимальное количество членов приходских объединений, выступавших полномочными представителями данного религиозного общества, определялось в 20 человек. Разумеется, приходские общины фактически имели в своем составе гораздо большее число прихожан, однако для урегулирования отношений с исполнительной властью избирали из своей среды уполномоченных представителей, числом 20 и более человек. Теперь, кроме действующего исполнительного органа - приходского совета, появился и контрольный орган - ревизионная комиссия, в обязанности которой входило постоянное наблюдение за церковным имуществом и проведение ревизий имущества, денежных средств и произведенных расходов. В то же время священнослужители исключались из числа членов общины, а значит, и из приходских советов и других органов самоуправления прихода. С этого времени их деятельность ограничивалась лишь богослужебными функциями.

Таким образом, советским законодательством были существенно ограничены возможности социально-гражданской активности приходов, к развитию и усилению которой стремились церковные реформаторы приходской организации.

Формирование приходских общин. По советскому законодательству основным элементом приходской структуры являлась религиозная община - общество верующих мирян, объединенных при храме и наделенных особыми правами и обязанностями в отношении жизнедеятельности прихода, а также имеющих солидарную ответственность за выполнение договорных обязательств. Попытаемся более полно охарактеризовать состав и специфику формирования приходских сообществ в исследуемый период. Понимая, что за пределами официального состава общин остается большой круг верующих горожан, рискну предположить, что зарегистрированные прихожане являлись типичными представителями верующего населения Вологды, а потому полученные наблюдения о религиозных общинах в какой-то степени можно распространить и на всех православных верующих горожан. Для решения этой задачи потребуется многомерный анализ источников о составе официально зарегистрированных приходских общин.

Мною использованы документы по регистрации и контролю за деятельностью приходских общин г. Вологды за весь исследуемый период. В этом ряду источников особо выделяются списки членов религиозных общин, а также списки членов церковных советов и исполнительных органов общин. Изменение численного состава приходских общин Вологды в период с 1918 по 1940 год рассматривается по нескольким временным срезам: 1923, 1926, 1929, 1930, 1931 и 1933 гг. Выбор этих лет не случаен. Они соответствуют ключевым моментам в эволюции церковно-государственных отношений в конкретно-исторических условиях Вологды: 1923 год - регистрация религиозных объединений, городская перепись населения; 1926 год - общая проверка и оценка церковного имущества исполнительными органами; 1929-30 гг. - кампания массового закрытия храмов; 1931 и 1933 гг. - состояние религиозных общин после полного разгрома приходской сети, которое оставалось в течение всех 1930-х годов.

Политика административного вмешательства новой власти в деятельность Русской Православной Церкви имела одной из своих задач сокращение числа “действительных членов” церковной организации как наиболее активной части верующего населения. Персональный учет и контроль за составом членов приходских общин становился наиболее устойчивым направлением в деятельности местных органов. Советская власть в чем-то опиралась на опыт Российской империи XVIII-XIX веков по учету прихожан (составление исповедных росписей), хотя, разумеется, преследовала при этом совершенно иные цели. В законодательно-распорядительной практике правительства по персональному учету членов религиозных обществ четко выделяются следующие ключевые точки: 1918 г., 1923-24 гг., 1926 г., 1929 г.

В соответствие с нормами инструкции “По проведению в жизнь декрета “Об отделении церкви от государства и школы от церкви” (1918), некогда единая приходская община оказалась низведенной на уровень частного общества. Теперь она представляла собой численно фиксированную группу граждан (не менее 20 человек), изъявивших желание взять на свое попечение храм, церковное и богослужебное имущество, принявших на себя обязательства нести персональную ответственность за жизнедеятельность приходского объединения. В 1918 году в Вологодский городской Совет депутатов было подано более сорока заявлений о регистрации с прилагающимися к ним списками членов-учредителей религиозных общин. К сожалению, источник не дает возможности оценить качественный состав приходских общин, так как формуляр представлял собой типовой список учредителей приходского общества с их домашними адресами. Какие-либо другие сведения тогда не требовались.

В 1922-24 годах, при повторной регистрации, всем религиозным объединениям, независимо от конфессии, предписывалось зарегистрироваться в отделе управления губернского или областного исполнительного комитета. Одним из обязательных условий было наличие списков граждан в количестве не менее 50 человек Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв таковых. Ст. 5 // Известия ВЦИК. 1923. 27 апреля. С. 4.. Требовалось сдавать сведения о каждом учредителе по новой, более полной форме: фамилия, имя, отчество и возраст, место жительства, социальное, имущественное, общественное и служебное положение, а также время присоединения к “данному религиозному культу”. В этом установлении, на наш взгляд, содержится две противоречивых тенденции: с одной стороны - наличие такой отчетности позволяло исполнительной власти манипулировать ею в самом широком диапазоне, с другой - можно увидеть в этом и некоторое послабление политики государства, поскольку оно открывало возможность преобразовывать существующие группы верующих (20 человек) в религиозные общества (50 человек), которые обладали значительно большими правами.

Согласно “Нормальному уставу религиозных обществ” (1923), приходские общины были вынуждены ежегодно сдавать сведения о своих членах в местные исполнительные органы власти, однако, судя по нашим материалам, это норма нарушалась и религиозные объединения не всегда точно по времени предоставляли такого рода отчетность.

Создание новых приходских обществ в городе шло весьма быстро и организованно. Возможно, причиной тому было ограничение срока регистрации тремя месяцами со дня опубликования соответствующих нормативных актов. Всего в 1923 году Губернским отделом управления в городе была зарегистрирована 41 религиозная община, в то время как в 1917 году их насчитывалось 33. В этих условиях со стороны верующих предпринимались неоднократные попытки организовать собственные общины при бывших домовых церквях, что делало бы возможным их возвращение пасомым. Однако зарегистрирована была лишь одна - Стефановская община при бывшей Крестовой церкви архиерейского дома.

Общее количество членов религиозных обществ в 1923 году Отсутствуют материалы о составе приходских общин Благовещенской, Никольской Золотокрестинской, Спасо-Преображенской Болотской и Богородской Верхнедольской церквей. составляло 3551 человека (см. таблицу №1).

Таблица №1. - Общее количество членов приходских общин

г. Вологды в 1923-1933 гг.

Источники: Подсчитано по материалам ГАВО. Ф.53. Оп.2.

*Нет данных личных составов Благовещенской, Спасо-Всеградского собора, Никольской Золотокрестинской, Спасо-Преображенской Болотской и Богородской Верхнедольской церквей.

Если взять за основу данные переписи 1920 года, то в Вологде, включая пригородную зону, проживало 46982 человека. Из них в возрасте от 18 лет и старше - 29728 человек. Таким образом, сопоставляя полученные результаты и результаты регистрации религиозных объединений, мы определили, что в 1923 году в приходских общинах города состояло чуть более 12% человек взрослого населения. Это наиболее активное ядро воцерковленных граждан.

Во всех общинах количество их членов превышало означенный в инструкции минимум - 50 человек. На наш взгляд, большинство прихожан по-прежнему считали себя полномочными представителями своего прихода и, не испытывая сомнений, становились официальными членами религиозного общества, тем самым принимая на себя солидарную ответственность за жизнедеятельность своего приходского храма и причта.

К числу крупных приходских общин города (более 200 человек) относились Покрово-Козленская, Никольская Сенноплощадская, Никольская Глинковская. К средним (от 100 до 200 человек) - Владимирская, Екатерининская, Богородская кладбищенская, Иоанно-Богословская. К малым (от 50 до 100 человек) относилось преимущественное большинство приходских обществ: Свято-Духовское, Власиевское, Иоанно-Предтеченское Рощенское, Спасо-Преображенское Фрязиновское, Вознесенское, Троице-Герасимовское, Ильинское, Гавриило-Архангельское, кафедрального собора, Покрово-Казанское, Лазаревское кладбищенское, Царе-Константиновское, Введенское кладбищенское, Богородское Нижнедольское, Сретенское, Иоанно-Златоустинское, Воскресенское, Пятницкое, Кирилло-Рощенское, Петро-Павловское, Иоанно-Предтеченское Пустынское, Зосимо-Савватиевское, Леонтиевское, Никольское Владыченское, Успенское, Георгиевское, Спасовсеградское, Дмитриевское, Антипиевское, Стефановское.

Подобное различие в количественном составе зависело от исторических особенностей городских приходов. Так, при сравнении полученных результатов 1923 года с данными о количестве прихожан в городских приходах 1913 года, очевидным становится то, что количественные составы приходских общин прямо пропорциональны численному составу приходов дореволюционного периода развития. Так, группу больших и средних общин составили прихожане тех храмов, которые изначально являлись крупнейшими в городе (Покровско-Козленский, Никольский Сенноплощадский, Никольский Глинковский, Екатерининский и др.), и, наоборот, приходские общины с минимальным количеством прихожан также имели давнюю традицию малого прихода (Воскресенская, Георгиевская, Иоанно-Златоустинская, Сретенская).

В течение 1926 года в процессе общего осмотра церквей города со стороны губернского исполнительного комитета была проведена полная проверка приходских составов общин. Имеющийся полный комплект списков за этот год позволяет проследить изменения в каждой отдельно взятой общине на конкретном отрезке времени, так как в 1926 году общее число приходских общин существенно не изменилось.

Всего в 1926 году было зарегистрировано 36 религиозных обществ. При общем сокращении общин произошло увеличение числа их членов на 1554 человека. В 1926 году их суммарный численный состав был равен 5105 членам. Сопоставление итогов Всесоюзной переписи населения 17 декабря 1926 года с полученными данными показывает, что удельный вес членов приходских общин в общей массе городского населения в возрасте старше 18 лет увеличился до 14% В 1926 году в Вологде проживало 36634 человека в возрасте старше 18 лет // Статистический сборник по Вологодской губернии за 1925-27 гг. Вологда, 1929.. Возможно, этому способствовали и условия так называемого “религиозного НЭПа”.

С другой стороны, при общем росте приходского состава общин, обнаруживается, что динамика их численности была разнонаправлена. В 15-ти обществах наблюдается значительное увеличение. Так, например, в Богородской кладбищенской - на 794 человека, в Царе-Константиновской - на 355 человек, в Антипьевской общине - на 302 человека, в Покрово-Козленской - на 149 человек, в Покрово-Казанской - на 106 человек, в Кафедральном соборе - на 46 человек, в Петро-Павловской - на 33 человека, в Екатерининской - на 23 человека, в Свято-Духовской - на 23 человека, еще в семи (Ильинской, Дмитриевской, Гавриило-Архангельской, Власиевской, Богородской Нижнедольской, Кирилло-Рощенской, Лазаревской) от 1 до 10 человек.

В 13-ти религиозных общинах отмечается сокращение приходского состава. В данной группе особо выделяется Никольская Глинковская община, где количество полноправных ее членов уменьшилось на 249 человек. В Никольской Сенноплощадской, Георгиевской, Владимирской, Воскресенской, Леонтиевской и Иоанно-Богословской - соответственно - на 56, 37, 35, 19, 18 и 13 человек. В пяти оставшихся (Иоанно-Златоустинской, Троице-Герасимовской Вознесенской, Зосимо-Савватиевской, Введенской и Никольской Владыченской) численность изменилась незначительно: колебания составили от 2 до 9 человек.

Таким образом, в период 1923-1926 гг. общее число общин сократилось на 12%, но состав приходских обществ Вологды увеличился на 43,8% или на 1554 человека. Изменения в приходских составах весьма велики, произошло значительное обновление религиозных обществ за счет выбывших и вновь прибывших членов общин. В целом доля вновь прибывших в общем количестве членов приходских общин 1926 года составляла 56% (или 2861 человек).

Выросла группа крупных и средних приходов. В группе, объединяющей большие общины, в 1926 году состояло 6 приходов (дополнительно вошли Антипиевская, Богородская кладбищенская и Царе-Константиновская общины), в группе, объединяющей средние приходы - 9, а не 4, как в 1923 году, в третьей - 21. Такой интенсивной внутриобщинной мобильности вологодские приходы никогда прежде не переживали.

Во второй половине 1920-х годов изменение численности приходских обществ Вологды происходило в сторону увеличения и к 1 января 1929 года достигло своей максимальной отметки за все первое послереволюционное двадцатилетие, составив 7250 человек ГАВО. Ф.366. Оп.1. Д.309. Л.12..

Одним из источников пополнения паствы в эти годы стал прилив верующего населения окрестных деревень. Это было связано с расширением влияния городских церквей на близлежащие деревни, которые не имели своих приходских храмов (или лишились их, как например, это произошло с прихожанами деревни Ершово). Но была и другая причина. Первый опыт закрытия храмов в Вологде в 1924 - начале 1925 года, когда среди причин закрытия указывалось на небольшое количество верующих, порождал в православном населении недобрые предчувствия и, на мой взгляд, поднимал людей, осознававших личную причастность к судьбе приходского храма и общины, на активные действия, на демонстративное объединение ради усиления своих рядов.

Перелом в численном составе приходских общин произошел в 1929-1930 годах. Сводки горисполкома показывают, что в течение 1929 года количество членов православных религиозных обществ Вологды сократилось на 1950 человек и составило на 1 января 1930 года 5300 человек Там же. , а к октябрю 1930 года - 2226 человек. Данные первичной отчетности за период сентябрь-октябрь 1930 года, несколько расходятся с означенными выше, хотя и фиксируют ту же тенденцию. По спискам членов православных приходских общин Вологды в тот период было зарегистрировано 2578 человек. Таким образом, налицо сокращение численности составов приходских общин почти на 65% по сравнению с показателями на 1 января 1929 года.

Процесс столь интенсивного сокращения приходских составов был предопределен массовым закрытием храмов в Вологде в 1929-1930 гг. В 1931 году при приходских общинах четырех действующих храмов значилось 2264 человека, а в 1933 году - 1688 человек.

Вместе с тем, на фоне общего сокращения сети приходских храмов количество религиозных общин в Вологде продолжительное время оставалось довольно большим. Так, в 1929 году их было 36, в 1931 году - 23, а в 1933 году - 21. Бесхрамовые общины продолжали объединяться вокруг действующих храмов, сохранять и свою “автономию”, и надежды. Но по мере угасания последней, вероятно, нарастал и отток из религиозных обществ. Всякий выход из общины надлежало строго фиксировать. Известны примеры, когда прихожане подавали в исполнительные органы общин заявления, в которых выражали свое нежелание сохранять членство в данной общине (по семейным обстоятельствам, по убеждению, в связи с нежеланием разделять ответственность за храмовое имущество и пр.).

Таким образом, в период 1923-1933 годов изменение численности приходских составов переживало как восходящий (1923-1929 годы) так и нисходящий (1929-1933 годы) этапы. Максимальная численность была отмечена к 1929 году. Этот процесс соответствовал этапам закрытия храмов Вологды.

После 1933 года практика составления списков членов приходских общин была прекращена. Внешне казалось, что вместе с этим исчез и особый контроль со стороны властных структур за составом религиозных объединений. Однако политика административного, а во многих случаях и силового давления на верующих продолжалась. Не имея возможности документально проанализировать динамику численности приходских общин Вологды во второй половине 1930-х годов, обратимся к сведениям, полученным в результате сбора полевого материала. Так, из воспоминаний Е.С. Палтусовой, следует, что до самой войны в церквях Вологды было очень много народу, особенно в праздничные дни. Протоиерей Алексей Резухин, проходивший иподиаконское служение в период с 1930 по 1938 год писал: “В наших двух храмах, на Горбачевском и Богородском (так попросту называли прихожане эти храмы) народу в воскресные и праздничные дни было столько, что, как говорят, яблоку некуда упасть. В Вологде в свое время было около пятидесяти храмов, и вот все эти приходы должны были вместить два оставшихся храма (имеется в виду Богородский и Лазаревский храмы патриаршей юрисдикции - И.С.)” Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год. (Памятные записки). Воспоминания протоиерея Алексея Резухина. Машинопись. Сост. 1984 г. С. 2..

Формирование приходских советов. Большая роль в приходской структуре принадлежала приходскому активу - формальному (приходскому совету) и неформальному образованию в религиозном сообществе верующих мирян.

Как известно, в исследуемый период приходской совет, являясь постоянно действующим исполнительным органом религиозной общины, принимает на себя ответственность полномочного ее представителя в светских органах.

Мною выявлено 205 списков приходских советов за период 1923-33 гг. Наиболее полные сведения по количественным и качественным параметрам составов приходских советов приходятся на 1923 г., 1924 г., 1926 г., 1930 г., 1931 г. и 1933 г. Несмотря на то, что данный комплекс источников имеет некоторые пропуски, тем не менее представляется возможным использовать его в качестве основного документа по проблеме.

На начальном этапе деятельности приходских советов советское законодательство (Инструкция “О порядке регистрации религиозных обществ” 1923 года) не ограничивало количественный состав приходских

советов, предоставляя религиозным общинам самостоятельно “выделять из своей среды нужное им число уполномоченных лиц, действующих в пределах предоставленного каждому полномочия” Инструкция “О порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых”. . В связи с этим приходские советы Вологды были весьма различны: от 3 до 18 человек. Число избираемых в приходской совет зависело от количественного состава религиозного общества и, по необходимости, могло ежегодно меняться. Вместе с тем, анализ личного состава приходских советов показал, что в большинстве религиозных общин ядро церковного совета оставалось постоянным на протяжении нескольких лет.

Очевидно, что членами совета становились прихожане, пользующиеся большим авторитетом в среде верующих. Как правило, выборы приходского совета в городских храмах проходили без каких-либо разногласий в среде прихожан. Нами не встречено ни одного случая недовольства по отношению к предлагаемым кандидатам в члены церковного совета. Наоборот, большинство мирян, избираемых в церковный совет, получало от верующих высокую оценку “своего служения во благо Церкви Христовой”. Согласно “Определению о православном приходе” председателем приходского совета являлся настоятель приходского храма.

С принятием нового законодательства о культах в 1929 году, обнаружились новые требования к формированию приходских советов. Согласно ст. 13 постановления “О религиозных объединениях”, число верующих, избираемых в приходской совет, ограничивалось тремя. Как уже отмечалось выше, общины для проверки культового имущества и денежных сумм, получаемых путем складчины или добровольных пожертвований, в дополнение к исполнительному органу избирали ревизионную комиссию в составе не более трех человек. Таким образом, общий состав приходского актива (приходской совет и ревизионная комиссия) был ограничен и составлял не более 6 человек. Однако и в этом случае были исключения из правил. Судя по нашим наблюдениям, в приходские советы помимо членов выбирали еще и кандидатов в члены приходского совета и ревизионной комиссии, что значительно увеличивало количественный состав церковных активов.

Другим нововведением 1929 года было исключение из числа членов религиозной общины приходского духовенства.

Весьма нетрадиционно складывалась ситуация с формированием приходского совета в условиях объединения нескольких приходских общин при действующем храме. Как известно, существовавшие автономно религиозные объединения, имели собственные приходские советы. Сложилась практика, когда для ведения общих административно-хозяйственных дел приходского храма избирался единый церковный совет из представителей автономных приходских общин. Подобная практика зафиксирована в Богородском кладбищенском храме в период с 1930 г., когда в его стенах совершали богослужения одновременно от 10 до 14 приходских общин города, чьи храмы были закрыты. Первый объединенный церковный совет полномочных представителей приходских общин при Богородской кладбищенском церкви был избран в марте 1931 года на собрании членов религиозных общин. В его состав вошли представители всех представленных в храме религиозных обществ ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.344. Л.273..

Являясь выборным исполнительным органом, приходской совет решал наиболее важные организационно-хозяйственные вопросы, определяемые ему в качестве основных приходским собранием верующих общины: ремонт и содержание храма, содержание клириков, избрание должностных лиц прихода, подготовка и проведение приходских собраний, ведение церковного хозяйства и др. Там же. Д.301. Л.2-2об. При усилении контроля со стороны государственных органов за исполнением всех договорных обязательств статус приходского совета значительно возрастает. Более того, эта линяя поддерживалась в советском законодательстве и нормативно-правовой практике того времени. В большинстве случаев именно приходской актив взял на себя ряд обязанностей, которые ранее были свойственны приходскому причту. Например, староста Зосимо-Савватиевской церкви И.Ф. Тетерин в течение 1927-28 гг. “почти все расходы по Зосимовской общине выносил на своих плечах” УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.106.. Известен пример деятельного приходского актива Царе-Константиновской общины. Прихожане достойно оценили усердия членов церковного совета, неоднократно поощряя их труд “на пользу Церкви Божией” ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.333. Л.2.. Председатель приходского совета Богородской кладбищенской общины И.Г. Кузьминов, как полномочный представитель от прихода, вместе с представителями низшего клира А.Н. Мальцевым и Н.А. Ушаковым приняли на себя серьезные обязательства содержать Богородское кладбище УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.53-55..

Одним словом, приходские советы обрели статус особо важного звена внутриприходского устроения, переняв на себя практически все административно-хозяйственные функции по обеспечению жизнедеятельности общины, причта и сохранению приходского храма.

Выборы настоятелей. Порядок формирования приходского клира после 1918 года претерпел заметное изменение. Разумеется, само таинство священства и канонические православные требования к кандидатам в священный сан не могли изменяться. Речь идет об определенного рода новациях, рожденных вмешательством власти в сферу назначения, перемещения и увольнения, а также - церковных функциях и правах клира.

Состав приходского причта, определенный в церковном Уставе 1918 года, включал священника, диакона и псаломщика. В исключительных случаях епархиальной власти предоставлялось право увеличивать или сокращать приходские штаты до двух человек. Назначение клириков производилось по-прежнему епархиальным архиереем с учетом мнения прихожан. В подборе настоятеля храма большие полномочия были переданы прихожанам и светской властью. “Нормальный устав”, а также специальные разъяснения Наркомата юстиции предоставляли им свободный выбор “служителя религиозного культа” Нормальный устав религиозных обществ. .

Выборы настоятелей с 1923 года были весьма частым явлением и, кроме обычных причин (уход за штат, переход на другое место службы, смерть и др.), обусловливались иными обстоятельствами. В условиях начавшихся гонений и запретов многие священники отстранялись от службы, были вынуждены оставлять приход под угрозой репрессий и т.п., в результате места настоятелей оказывались вакантными. С другой стороны, обновленческий раскол порой приводил к весьма непривычному положению, когда священник, поддерживающий обновленцев, не находил понимания среди своих прихожан и был вынужден уходить с прихода. Таким образом, выборы священника в приходских общинах было скорее вынужденной мерой, а не проявлением так называемой демократизации церковной жизни.

Первые “открытые выборы” настоятелей в Вологде относятся к 1923-1924 гг., когда ряд священнослужителей перешли на сторону обновленцев. Не получив полной поддержки со стороны прихожан, они были фактически отстранены от своего служения. Подобное произошло с настоятелем Петро-Павловского храма священником о. Александром Резановым. На состоявшемся 16 сентября 1923 года общем собрании членов приходского общества было принято решение о его увольнении в связи с тем, что “религиозные убеждения о. Резанова, принадлежавшего к группе так называемой “Живой церкви” весьма резко расходились в этой области со взглядами членов общины” ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.267. Л.28.. Тогда же собрание единогласно постановило “избрать заштатного протоиерея о. Николая Сумарокова на должность настоятеля Петро-Павловского храма” Там же. Л.28об.. В Параскево-Пятницком храме приходская община также не поддержала своего настоятеля, перешедшего на сторону обновленчества, вследствие чего были назначены выборы настоятеля. На состоявшемся 30 сентября 1923 года общем собрании прихожан верующие открыто выразили недоверие последнему (священнику о. Иоанну Мальцеву), проголосовав против него. Кроме священника о. Иоанна Мальцева кандидатами на должность настоятеля данного храма изъявили желание быть священники Сибирцев, Крассов, о. Авенир Соболев, протоиерей о. Федор Казанский. Прихожане Пятницкой общины единогласно поддержали кандидатуру бывшего настоятеля данной церкви протоиерея о. Федора Казанского, осужденного во время кампании по изъятию церковных ценностей. Более того, избрание протоиерея о. Федора Казанского еще раз подтвердило доверительное отношение общины к своему приходскому священнику, несмотря на явное нежелание местной власти давать согласие на его поставление Там же. Д.265. Л. 13,14 об..

В двух других общинах (Власиевской и Ильинской) в результате прошедших выборов настоятелей приходские объединения также перешли из обновленчества к патриаршему управлению. В 1924 году состоялись выборы настоятеля Власиевской церкви вместо арестованного обновленца священника о. Модеста Федоровича Сатрапова. На место настоятеля храма было выдвинуто пять кандидатур (все патриаршей ориентации): протоиерей о. Иоанн Орлов, протоиерей о. Павел Неклюдов, протоиерей о. Александр Каменский, протоиерей о. Иоанн Суворов и протоиерей о. Иоанн Белков. После обсуждения голоса распределились следующим образом: за протоиерея о. Иоанна Суворова - 0 голосов; за протоиерея о. Павла Неклюдова - 16 голосов; за протоиерея о. Александра Каменского - 30 голосов; за протоиерея о. Иоанна Орлова - 31 голос; за протоиерея о. Иоанна Белкова - 45 голосов. Таким образом, большинством голосов в настоятели был избран протоиерей о. Иоанн Белков Там же. Д.294. Л.104., известный вологжанам своей службой в Иоанно-Предтеченской Рощенской церкви и в Спасо-Всеградском соборе Там же. Д.315. Л.9.. В Ильинской церкви после отстранения обновленческого священника о. Александра Сахарова, приходская община единогласно выбрала своим настоятелем протоиерея о. Алексея Углицкого, служившего до этого в Успенском женском монастыре Там же. Д.211. Л.10.. Избрав его, приходская община вернулась в патриаршую церковь Там же. Д.244. Л.36..

В подтверждение тезиса о верности прихожан традиционной ориентации представляется важным посмотреть, как проходили выборы в тех общинах, где в числе кандидатов на должность настоятеля баллотировались обновленческие священники. Например, в Царе-Константиновской церкви в ноябре 1924 года в числе кандидатов в настоятели были священники о. Евгений Лощилов, о. Ириней Архангельский и обновленческий протоиерей о. Николай Марков. В ходе голосования последний не получил ни одного голоса Там же. Д.286. Л.54.. Однако он предпринял еще одну неудачную попытку участвовать в выборах настоятеля, проходивших 7 декабря 1924 года во Владимирской церкви, в связи с уходом за штат протоиерея о. Николая Малиновского. Там настоятелем храма был единогласно избран священник о. Александр Садоков Там же. Д.227. Л.48-48об..

В 1925 году проходили выборы настоятелей в Иоанно-Златоустинском и Троице-Герасимовском храмах. В первом случае из четырех кандидатов - протоиерея о. Анатолия Попова, священника о. Авенира Соболева, о. Георгия Шабалова, о. Александра Беляева - единогласно (57 голосами) был избран протоиерей о. Анатолий Попов Там же. Д.242. Л.30.. В Троице-Герасимовской церкви выборы, проходили в два этапа. На собрании, проходившем 1 марта 1925 года, был предложен список из 11 кандидатур: диакон о. Иоанн Суровцев, священники о. Иоанн Попов, о. Дмитрий Рощин, о. Ириней Архангельский, о. Константин Обросов, о. Авенир Соболев, о. Шаулин, о. Георгий Шабалов, о. Харьюзов, протоиерей о. Николай Миролюбов, о. А. Миролюбов (обновленец). Четверо из баллотировавшихся священников даже не проживали в Вологде: о. Шаулин и о. Георгий Шабалов - из Вологодского уезда, о. Харьюзов - из Костромской епархии, а о. Александр Миролюбов - из г. Лальска Там же. Д.284. Л.41.. После первого этапа обсуждения кандидатов в настоятели прихожане единогласно постановили: оставить кандидатами священников о. Иринея Архангельского, о. Константина Обросова, о. Авенира Соболева и о. Александра Миролюбова. Повторное собрание было отложено на срок не менее двух месяцев в связи с наступлением Великого поста, в который, по церковному уставу, перемещение и назначение священников не практикуется. В определенный срок прихожанам было предложено рассмотреть упомянутые кандидатуры, а при необходимости пригласить других кандидатов. В это же время отправлять все службы и нести всю ответственность настоятеля был приглашен священник о. Авенир Соболев Там же. Л.41об.. На повторном собрании, проходившем 5 июля 1925 года, из числа имевшихся кандидатур в настоятели к Троице-Герасимовскому приходу единогласно был выбран священник о. Авенир Соболев Там же. Л.40..

Все последующие выборы настоятелей городских храмов также характеризуются большим количеством баллотирующихся кандидатов. Интерес представляют выборы, проводившиеся в 1928 году во Владимирской церкви. Здесь за один год приходской общине пришлось дважды прибегать к открытому голосованию в связи с выбором настоятеля храма. Так, 4 марта 1928 года прихожанам было представлено три кандидатуры: протоиреи о. Павел Рукин, о. Алексей Советов и о. Анатолий Певгов, из которых большинство голосов (54) было отдано последнему кандидату Там же. Д.227. Л.83.. Однако уже в июле 1928 года, в связи с отбытием протоиерея о. Анатолия Певгова на прежнее место службы в Долговцы Тотемского уезда место настоятеля вновь оказалось вакантным Там же. Л.100.. До предстоящих выборов временно исполнял обязанности настоятеля нанятый приходским советом священник о. Михаил Бобров Там же. Л.118-119.. В октябре выборы настоятеля привлекли большее количество кандидатов, среди которых были: протоиереи о. Василий Кулаков, о. Павел Рукин, о. Алексей Советов и священники о. Леонид Преображенский и о. Михаил Бобров. Как показывают документы, в выборы настоятеля Владимирской церкви были вовлечены все прихожане этого храма, они не остались в стороне и приняли активное участие в собрании приходской общины. Несмотря на то, что мнения прихожан в отношении будущего настоятеля разошлись, в одном они были едины: как и на прошлых выборах, протоиерей о. Алексей Советов не получил ни одного голоса, аналогично завершились выборы и для протоиерея о. Леонида Преображенского. Основная борьба развернулась между тремя оставшимися кандидатами. Большинство голосов получил ранее баллотировавшийся протоиерей о. Павел Рукин (30 избирательных, 22 неизбирательных), а неизбирательных - священник о. Михаил Бобров (7 избирательных, 45 неизбирательных). Учитывая приоритет мнения официальных членов общины, приходским священником был избран протоиерей о. Павел Рукин Там же. Л.113..

На состоявшемся 4 марта 1928 года общем собрании прихожан Дмитриевской и Вознесенской общин (Вознесенская община, в связи с закрытием приходского храма присоединилась к Дмитриевской - И. С.) проходили выборы настоятеля Дмитриевского храма вместо умершего настоятеля протоиерея о. Иоанна Кострова. В выборах участвовали восемь кандидатов: протоиереи - о. Василий Кулаков, о. Анатолий Товиев, о. Дмитрий Добряков (бывший настоятель Вознесенской церкви), о. Валентин Аранович, о. Андрей Волков и священники о. Николай Купоров, о. Михаил Бобров и о. Вассиан Лебедев. После выступления кандидатов собрание открытым голосованием избрало настоятеля Дмитриевской церкви. За протоиерея о. Василия Кулакова отдали голоса 2 человека, за протоиерея о. Дмитрия Добрякова - 16 человек, священник о. Вассиан Лебедев получил 98 голосов прихожан, тем самым, став настоятелем означенного храма Там же. Д.235. Л.113.

В ряде приходских общин города выборы настоятеля и других членов причта имели чисто номинальный характер. Как правило, это соответствовало общему настрою прихожан, подтверждавших свое желание иметь при своем храме постоянно служащий причт. Так, например, действуя в соответствии с нормами приходского устава 1923 года, религиозное объединение Покрово-Казанской церкви на общем собрании избрало председателем общины, а, следовательно, и настоятелем храма своего приходского священника о. Александра Андреевича Садокова Там же. Д.271. Л.3., служащего при данном храме с 1919 года Там же. Д.338. Л.23.. Подобное произошло и в Вознесенской церкви в 1923 году, когда собрание приходской общины переизбрало священнослужителей протоиерея о. Дмитрия Добрякова и диакона о. Алексея Алюхина Там же. Д.295. Л.11..

Кроме избрания настоятеля, практиковалось и традиционное приглашение (найм) священника на приход. Однако подобные примеры были довольно редки. Исходя из наших наблюдений, практика найма священника была характерна для небольших (периферийных) приходов, или присутствовала в тех храмах, где приходской священник по объективным обстоятельствам (чаще всего в связи с арестом) не мог продолжать служить на приходе. В этом случае приходской совет самостоятельно решал вопрос о приглашении (найме) священника на приход. Например, в Иоанно-Златоустинском храме, в связи с арестом в апреле 1926 года настоятеля протоиерея Анатолия Николаевича Попова, исполнять его обязанности был нанят иеромонах бывшего Свято-Духова монастыря Николай (Шурыгин) Там же. Д.242. Л.52об-53..

Гонения и ложные обвинения не могли, тем самым, оттолкнуть прихожан от уважаемых священно- и церковнослужителей. Они еще с большей заботой относились к своим настоятелям, которые в глазах прихожан сыскали ареол мученичества. Как правило, с момента ареста настоятеля или других членов причта в приходской общине объявлялась вакансия только на время заключения священника. Прихожане с надеждой ожидали возвращения своего приходского духовенства. В Никольской Глинковской церкви в течение 1923-25 гг. на место приходского священника были приглашены священники о. Авенир Соболев, а затем о. Ириней Архангельский, в связи с тем, что настоятель храма протоиерей о. Симеон Петрович Видякин в это время отбывал административное наказание в Печорском крае. По возвращении последнего из ссылки прихожане вновь единодушно избрали его в качестве своего настоятеля Там же. Д.300. Л.97, 98.. В Иоанно-Златоустинской церкви, как отмечалось выше, после ареста настоятеля протоиерея о. Анатолия Николаевича Попова, временно исполнял его обязанности нанятый иеромонах Николай (Шурыгин). Несмотря на это, приходская община по-прежнему продолжала не только считать о. Анатолия своим пастырем и фиксировала это во всех отчетных документах того времени. После отбытия наказания о. Анатолий Попов вернулся на место своего служение при общине означенного храма Там же. Д.242. Л.52об-53, 55; Д.329. Л.18..

Преданное отношение к приходскому причту проявили прихожане закрытых Вознесенского и Екатерининского храмов, общины которых продолжали существовать при действующей церкви Рождества Богородицы, но без “своего” клира. В первом случае, в связи с арестом в 1930 году диакона Вознесенской общины о. Алексея Алюхина, верующие сохранили за ним вакантное место в штате, а после его возвращения избрали приходским священником (с предшествующим этому событию возведением в сан иерея) Там же. Д.235. Л.137; Д.289. Л.179; Ф.366. Оп.3. Д.44. Л.20.. Прихожане Екатерининской общины в период 1931-33 гг. сохранили собственную приходскую автономию в составе объединенных общин, несмотря на отсутствие приходского священника. Протоиерей о. Анатолий Неклюдов, их бывший настоятель, после отбытия срока исправительных работ, в 1934 году продолжил пастырское окормление верующих Екатерининского прихода. Приходской совет Лазаревской общины своим решением от 25 февраля 1932 года постановил усилить приходской штат, для чего пригласить протоиерея о. Василия Швецова, бывшего в 1930-31 гг. в изоляции при ГПУ и диакона о. Василия Шадрина, содержавшегося в тюрьме в 1930-31 гг. Там же. Ф.366. Оп.3. Д.44. Л.6.

Как видно, получившая распространение в приходах Вологды практика выбора настоятелей имела под собой различные мотивы и нередко была довольно эффективным инструментом в руках приходских обществ для борьбы с обновленческим клиром и фактором защиты наиболее авторитетного духовенства. В то же время практиковался найм ради сохранения вакансии для репрессированного причта вплоть до его возвращения.

В целом в течение всего исследуемого периода сохранялась традиционная организация прихода - основной церковно-административной единицы. Продолжали быть функционально действенными все его компоненты: община, приходской совет, клир. Вместе с тем существенные изменения произошли внутри каждого структурообразующего элемента прихода. С введением обязательной регистрации религиозных объединений наметились тенденции формального ограничения числа прихожан (20, 50 человек), что значительно деформировало состав прихода в целом. Специфика формирования приходских советов осталась традиционной, но последнему были переданы большие полномочия в регулировании внутренней жизнедеятельности прихода. Расширились и варианты комплектования причта.