2. Деятельность по сохранению храмового благоустроения

а) меры по содержанию храма

Особой обязанностью прихожан и Поместный Собор и светская власть определили заботу о благоустороении храма. Если до революции многие хозяйственные вопросы являлись компетенцией церковной власти и приходского причта, то в исследуемый период большая их часть была переложены на плечи верующих. Более того, в эпоху начавшихся гонений на Церковь прихожане были вынуждены постоянно инициировать ряд мер для сохранения дальнейшей жизнедеятельности общины и клира.

Новые правовые условия жизнедеятельности прихода значительно изменили и дополнили традиционные обязанности верующих (членов общины) по содержанию приходского храма. Приняв в свое ведение церковное здание, зарегистрированное религиозное объединение обязывалось производить в срок все платежи по аренде, налогам и страховым взносам. Как прежде, верующие помогали производить необходимый ремонт и отапливать храм. Они стали единственными инициаторами и исполнителями всего, что требовал закон. Исключительной обязанностью общины являлось и материальное обеспечение приходского причта Нормальный устав религиозных обществ.. С принятием данных обязательств приходская община была вынуждена главное внимание сосредоточить на материальной стороне внутриприходской жизни.

Все эти обязательства становились своего рода новым “тяглом” для верующих. Несение его требовало больших, порой жертвенных, усилий от прихожан.

В таких условиях прихожане возрождали традиционный опыт солидарного участия в сборе средств, необходимых для реализации поставленных задач. Так, например, на общем собрании членов Екатерининской общины 7 июля 1923 года при рассмотрении вопроса о добровольном самообложении членов общины (на хор, отопление храма, на муку для просфор, на причт) собрание разошлось во мнениях. Большинство поддержало предложение приходского совета производить ежемесячные сборы на принципе добровольности, оставшаяся же часть настаивала на твердом и обязательном самообложении ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.241. Л.8.. Добровольные пожертвования на отопление, освещение и пр. решено было собрать среди прихожан Царе-Константиновской общины в октябре 1923 года Там же. Д.286. Л.3.. В июне 1927 года церковный совет Царе-Константиновской общины обратился с просьбой к прихожанам внимательно отнестись к единовременному сбору на проведение необходимого ремонта храма и внести по подписному листу по 2 рубля с семьи Там же. Л.134.. Члены общины при Ильинской церкви, присоединяясь к патриаршему управлению, единогласно решили на содержание храма и причта “собирать деньги подписным листом добровольно” Там же. Д.244. Л.36.. Данное решение не было единичным, так как документально подтверждается, что в течение последующих лет изыскание средств на ремонт церкви и содержание причта производилось посредством добровольной помощи по подписному листу Там же. Л.67, 72, 96.. Были возможны и другие единовременные сборы, как это было, например, в Параскево-Пятницкой общине. Прихожане последней, предвидя нелегкое состояние церковного хозяйства в предстоящий зимний период времени, “единогласно выразили желание прийти на помощь добровольными пожертвованиями на отопление храма” Там же. Д.265. Л.13.. А в 1925, 1929 годах, по примеру прежних лет, в этой общине были открыты подписные листы добровольных пожертвований на ремонт и церковное хозяйство храма Там же. Л.69, 112.. Подобное решение было принято и религиозным обществом Петро-Павловской церкви об открытии среди членов общины в 1923-24 гг. добровольной подписки на дрова, а позднее - на содержание причта, на уплату местных налогов (от 5 копеек до 1 рубля с человека, как золотом, так и сов. знаками), а также для покрытия расходов, связанных с устройством торжественного празднования престольного праздника - Дня Св. Апостолов Петра и Павла Там же. Д.267. Л.28-28об, 45, 49-50, 51, 54, 58.. (Добровольные пожертвования верующих в 1930 году составляли 1-5 рублей с члена общины) Там же. Л.78..

В Троице-Герасимовской церкви приходской совет общины констатировал, что за время болезни настоятеля храма о. Павла Кирикова (конец 1924 - начало 1925 гг.) приток средств прекратился, а расходы увеличились, в том числе, необходимые на найм священника. Согласно этому, собрание решило: “По желанию, кто сколько может каждый месяц в период с 10 по 15 число вносить старосте упомянутую помощь” Там же. Д.284. Л.41-41об.. Крайне остро встал вопрос об усилении самообложения членов общины в Зосимо-Савватиевском храме. 28 июля 1925 года приходской священник сообщил прихожанам о весьма трудном материальном положении приходского храма и его служителей в связи с налоговой системой, при невыполнение которой становится возможным расторжение договора с религиозной общиной. Собрание решило выйти из сложившейся ситуации “посредством добровольного самообложения ежемесячно с каждого члена общины от 50 копеек до 1 рубля, смотря по состоянию, с тем, чтобы собранная сумма достигала не менее 30 рублей в месяц (из которых на содержание священнику - 25 рублей, псаломщику-диакону от 3-х до 5-ти рублей в месяц)”. На хозяйственные нужды предложено сдавать средства с 1 по 15 число ежемесячно Там же. Д.276. Л.68-68об.. В Покрово-Козленском храме в дополнение к установленной норме собрание членов общины постановило: “просить уполномоченных и прихожан помочь добровольными пожертвованиями всех граждан сверх установленной нормы”. Общее собрание членов Владимирской общины, проходившее 3 марта 1928 года, обсуждая вопрос об изыскании средств на уплату налогов, постановило: “При посредстве подписных листов обойти по приходу для сбора добровольных пожертвований” Там же. Д.227. Л.124..

Другой формой деятельного участия прихожан по содержанию приходских церквей стала кооперация усилий и средств верующих нескольких религиозных общин. Это было связано с массовым закрытием храмов, когда верующие искали пути выхода из сложившегося положения посредством объединения материальных возможностей.

Например, Царе-Константиновская община, желая сохранить за собой не только имущество, но и все церковное здание, относящееся к музейно-историческим памятникам, поддержала предложение воспользоваться поддержкой в виде денежных сумм от других общин, в частности - Иоанно-Богословской и Владимирской Там же. Д.333. Л. 2-2об..

С переходом в другой храм верующие старались помочь прихожанам той церкви и, тем самым, предотвратить опасность ее закрытия. Так, члены бывшей Иоанно-Предтеченской Рощенской церкви 2 февраля 1930 года приняли самостоятельное решение собрать денежные пожертвования среди членов своей общины через подписные листы на нужды Благовещенского храма, хора и на пособие причту Там же. Д.331. Л. 2.. Во Владимирской церкви 30 декабря 1928 года обсуждали словесное заявление иеродиакона Антония об изыскании средств для существования причта ввиду недостаточности доходов от братской церковной кружки. Собрание членов общины постановило: “Предложить членам церковной общины собрать добровольным сбором пожертвований по подписному листу необходимые средства, которые разделить между причтом, согласно их службе” Там же. Д.227. Л.130..

В рассматриваемый период большое распространение получил известный опыт чрезвычайных пожертвований верующих на нужды храма. В 1924 году во Власиевском храме была совершена кража, в результате которой по описи оказалось недостающим серебряных изделий высшей пробы, общим весом 33 фунта 54,5 золотника. На собрании членов общины прихожане приняли на себя всю ответственность, постановив следующее: “Осознавая свою ответственность за своих служащих (имеется в виду священник Сатрапов, уличенный в краже - И.С.) и обязательства за государственное имущество, общее собрание членов Власиевской общины считает обязательным возместить казне деньги. Порядок сбора на серебро между членами - добровольный, как серебром, так и деньгами на его приобретение” Там же. Д.294. Л.104-104об..

В условиях все более усиливавшегося материального кризиса одним членам приходской общины было крайне затруднительно выполнять договорные обязательства. В связи с этим верующие старались, кроме общепринятых взносов (на храм, помощь причту и т. п.), помогать приходу расширением практики кружечных и тарелочных сборов.

В этом случае показателен пример Петро-Павловского прихода. В 1924 году религиозная община, в составе которой было 70 человек, не могла собрать средства для уплаты налогов по земельной ренте (в сумме 325 рублей 50 копеек). Тогда уполномоченные Петро-Павловской общины обратились в письменном виде ко всем православным оказать посильную помощь. Для этого (в мае 1924 г.) был составлен следующий текст объявления: “Откликнитесь, верующие, и помогите, дав тем самым возможность сохранить существование своего приходского храма. Святые Первоверховные Апостолы Петр и Павел да не оставят Вас за эту помощь своим ходатайством пред Господом Богом о вашем спасении и даровании всяких благ” Там же. Д.267. Л.62.. В кафедральном соборе и Введенской церкви, в силу того, что эти храмы изначально не имели постоянных общин, в исследуемый период сохранилась традиция производить оплату труда причта, аренды здания и пр. исключительно за счет постоянных тарелочных сборов во время проводимых богослужений Там же. Д. 325. Л.1; Д.332. Л.1об.. В Покрово-Козленской церкви, кроме тарелочных сборов и добровольных пожертвований, выставлялась особая кружка с надписью “на оплату расходов по содержанию храма” Там же. Д.272. Л.98..

б) поддержание богослужебного круга

Другим изменением в приходской жизни Вологды было расширение клиросного послушания прихожан. Речь идет об их участии в проведении церковных служб и помощи приходскому клиру в условиях нехватки церковнослужителей, профессионально обученных певчих и др. Чтение Часослова, Псалтыря и др. все чаще исполнялись благочестивыми прихожанами. Например, в Зосимо-Савватиевской церкви в течение нескольких лет (до 1923 года) безвозмездно участвовал в клиросном пении и чтении в праздничные дни В. В. Свешников, за что неоднократно был отмечен как со стороны причта, так и непосредственно прихожанами Там же. Д.276. Л.65об.. В Покрово-Козленском приходе в связи с трудным материальным положением, вызванным срочными ремонтными работами, в 1925-26 гг. пришлось распустить профессиональных певчих. Приходскому совету было предложено нанять псаломщика или женщину, умеющую петь, читать и знающую порядок церковных служб Там же. Д.272. Л.86, 89-89об.. В конце 1920-х годов в Покрово-Козленском храме многие функции псаломщика выполняли благочестивые прихожанки. Как вспоминает Е.С. Палтусова: “В течение 1920-х годов до закрытия Дмитриевского храма брат Владимир носил кадило, а сестры, которым было лет по восемь, пели в церковном хоре” Воспоминания Е. С. Палтусовой. С.1.. В Богородском кладбищенском храме со времени объединения приходских общин силами верующих был организован хор любителей церковного пения ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.289. Л. 169об.. Позднее, в 1933 году, в связи с возросшими сложностями материального характера на объединенном собрании приходских общин Богородской церкви было принято решение: “распустить платных певчих и заменить певчих полностью любителями под управлением платного регента” Там же. Л. 226..

В этих условиях очевидным было возрастание роли женщин в деле богослужебной практики. Помимо уже упоминаемых выше причин, эта тенденция имела в своем основании известное определение Поместного собора 1917-18 гг. “О привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения” Собрание определений и постановлений Священного Синода... Вып. 3. С. 13.. Собор, согласно принятой норме, помимо участия женщин в приходских собраниях и приходских советах, открывал последним возможность участвовать в деятельности благочиннических и епархиальных собраниях. В исключительных случаях благочестивые христианки могли допускаться и на должность псаломщиц, но без включения их в клир. Так, например, в 1925 году в Параскево-Пятницкой церкви обязанности псаломщика исполняла Т.А. Голубева, за что на общем собрании общины ей было определено вознаграждение в размере 5 рублей в месяц ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.265. Л.70.. В 1926 году в Никольской Золотокретинской церкви на должности диакона-псаломщика состояла монахиня Екатерина (Зародова) Там же. Д.311. Л.11.. Судя по воспоминаниям Е.С. Палтусовой, “при церкви Дмитрия Прилуцкого в течение 1920-х годов жили две монашенки, которые всегда помогали батюшке - И.И. Кострову. Перед праздниками приносили цветы, украшали церковь” Воспоминания Е. С. Палтусовой. . В Иоанно-Златоустиноской церкви обязанности псаломщика в 1926 году исполняла прихожанка того храма Белова Лариса Алексеевна - жена учителя, а в 1927 году ее сменила домохозяйка Пепелова Раиса Ивановна ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.242. Л.52об.-53, 55. . Последняя выполняла обязанности псаломщицы в течение всех последующих лет, вплоть до 1950 года в Лазаревском храме Там же. Ф.1300. Оп.14. Д.12. Л.43..

Важнейшей заботой прихожан было сохранение должного уровня церковного пения, являющегося непременной и яркой составной частью православного богослужения. В течение 1920-х годов практически каждый городской храм на правом клиросе имел хоры профессиональных певчих под руководством служащего регента. “Церковные хоры были неотъемлемой частью духовной жизни, как бы ни относились к ним официальные власти” Кириллова Э. А. Очерки музыкальной жизни. Вологда, 1997. С. 72.. По данным Л. Кедровского, в Вологде в эти годы было 800 певчих. Никто не понуждал этих людей к участию в службах, делали они это с любовью и охотой Там же..

Воспоминания современников сохранили богатейшие сведения о регентах 1920-30 годов. Известно, что руководителями церковных хоров в городских храмах в эти годы были: Павел Федорович Горданчук и Евангел Васильевич Яхлаков - выпускники Вологодской Духовной семинарии, Валентин Александрович Воронин, В. Баклановский, Г. Сысоев, Хохлев. “Попов Иван Петрович работал в церкви Екатерины Великомученицы - одной из самых посещаемых в Вологде. В его хоре собирались хорошие силы, Попов был эмоционален и любил эмоциональное пение. Его хор слушали с большим удовольствием: у него была своя манера трактовки известных произведений - это очень привлекало. Регент Пантелеймон Алешинцев, наоборот, любил тихое пение и минимум эмоций в интерпретации духовной музыки Там же. С. 75.. Известным регентом того времени в Вологде являлся Герасим Андреевич Губин. Наиболее полные сведения о нем и его деятельности отражены в воспоминаниях его сына - Г.Г. Губина. “Мой отец начал свою деятельность в соборе Георгия Победоносца (имеется в виду церковь Георгия Победоносца в Вологде - И.С.) в 1917-1918 годах. Еще работал во Владимирской церкви, в Николе на Глинках, Казанской... Пели и в Воскресенском соборе зимой, и в Успенском - летом (Софийском соборе - И.С.), в Николу - на Сенной , выступали и в соборе Вознесенья (церковь Вознесения Господня - И.С.).” Там же. С. 74.. Е.С. Палтусова отмечала, что Герасим Андреевич служил регентом и в приходском храме Дмитрия Прилуцкого Воспоминания Палтусовой Е. С. С. 4, 7.. Со временем роль регента в церковных хорах стали выполнять приходские священники. В тридцатые годы в Богородском кладбищенском храме регентировал правым хором протоиерей Николай Александрович Добряков. В Лазаревском храме - регентом правого хора в период тридцатых годов был священник о. Александр Правдин Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год... С. 18-19..

Большинство хористов являлись профессиональными певцами. В воспоминаниях непосредственных участников церковной жизни сохранились имена некоторых из них. Иван Абрюцкий пришел петь в храм в 1920-е годы, когда остался без работы. Как домовладельца, его по доносу уволили со службы, и только поддержка храма спасла семью от голода Кириллова Э. А. Указ. соч. С. 65.. Лариса Петровна Алашеева (Кедровская), профессиональная певица, пела на клиросе в Лазаревском храме. Известно, что длительное время в церковных хорах пели известные вологжанам исполнители: Маргарита Баракова, Л. А. Кедровский, С. Виноградов, П. Алешинцев, А. Андреев, Д. Копейкин, последние четверо пели в хоре до 1936 года.

Г.Г. Губин в своих воспоминаниях называет участников церковных хоров 1920-х годов: “...В церкви пели четыре брата Ираклиевы - Леонид, Андрей (имена двух не сохранились), двое Рязановых - Сергей и Христофор, двое Яблонских, множество супружеских пар, вся семья Виноградовых - родители и дети, особенно голосистым был Семен. Аня Андреева обладала красивым высоким сопрано, а у Саши Андреева был бас и пел в церкви он всю свою жизнь” Там же. С. 67..

Е.С. Палтусова вспоминает, что во второй половине 1920-х годов хоры в городских церквях были очень большие - до 30-40 человек. Ее родные старшие сестры пели в церковном хоре при Дмитриевском и Вознесенском храмах. Пели очень часто. Особенно продолжительными были службы с участием их хора в большие праздники. За пение девочки получали и приносили домой подарки. “У каждого регента были свои хористы. В хорах пели верующие всех возрастов: и молодые, и пожилые. Часто устраивали спевки в храме, репетировали и дома. Пели как по нотам, так и без них, учили тех, кто не знал музыкальной грамоты. Хор исполнял многочисленные произведения, среди которых: “Отче наш” Куплеваской, “Великое славление” Мясникова, “Верую во Единого Бога-Отца” И. Лаврова и другие. При этом прихожане, хорошо знавшие партии, соборно подпевали” Воспоминания Палтусовой Е. С. С. 4, 7..

Из воспоминаний Г.Г. Губина: “В хоре отца в храме Вознесенья в 1926 году пели Николай Константинович Синявин - бывший семинарист, Нина Воронкова, три сестры Лаговские - Тоня, Зоя, Нина, Саша Сысоев. ... У Васи Розова голос был, как иерихонская труба, в маленьком хоре его не скроешь, а если поют человек сорок - звучит хорошо! Голос Николая Малевинского объединял партию - у всех словно бы становился один тембр. Я также пел в хоре отца, иногда даже солировал. По воскресеньям, когда службу в соборе вел архиерей, полагалось петь, стоя перед ним, “Испола эти деспота” в стихаре. Пели три дисконта: Леонид Алексеев, Алексей Спешилов (иногда Николай Раев) и я... Хор отца исполнял много сложной музыки: “Да воскреснет Бог” и “Сей день” - торжественные концерты, их пели в Троицу и на Пасху. Отец очень любил “Возведох очи” и “Не умолчим тебе, Богородице”. Пели концерт Д. Бортнянского “Скажи мне, Господи, кончину мою” Кириллова Э. А. Указ. соч. С. 68..

В воспоминаниях Л.А. Кедровского о 1930-х годах упоминаются Д.А. Копейкин, Н.П. Малевинский, братья Казенновы, А.Ф. Андреев, Н.Г. Бахтенко, Н. Прокошев, В.Н. Баклановский, Авринская, А.Г. Голубева и др Там же. С. 70-72..

Даже в 1930-е годы, несмотря на сложность материального положения в городских храмах не нарушалась традиция профессионального исполнения церковных песнопений. Более того, протоиерей Алексей Резухин, так описывает события 1930-х годов: “Вологда в эти годы славилась своими церковными хорами. ...Хор (при Богородском кладбищенском храме - И.С.) того времени в Вологде считался замечательным. Профессиональное исполнение классических песнопений, таких, как задостойники Турчанинова, “Тебе, Бога, хвалим” Бортнянского, “Покаяние” Веделя, “С нами Бог” Архангельского, большое и малое “Великое славословие” Велеумова и многое другое, очень значительное в церковной хоровой музыке - все это звучало под умелым управлением отца Николая Добрякова Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год... С. 19.. Духовная дочь о. Николая Добрякова - Г.П. Дудникова, 1925 года рождения, так описывает один из случаев богослужебной деятельности о. Н. Добрякова: “Если не так запоют, он поворачивается к хору и говорит: “Куда поехали?” и сам правильно первым запоет” Воспоминания Г. П. Дудниковой. С. 1.

Как правило, на левом клиросе пели любительские хоры - благочестивые прихожане, обученные церковному пению. Многие из них исполняли и должность псаломщиков, помогая священнику на богослужениях. Из воспоминаний современников, очевидно, что культуру церковного пения поддерживали бывшие насельники монастырских обителей и другие “близкие к церкви люди”. Они, как никто другой, знали суточный богослужебный круг и последовательность исполнения многочисленных богослужебных песнопений. Так, например, руководителем хора в конце 1930-х годов в Богородском кладбищенском храме была монахиня Александра (Сергеева), которая до этого жила в Успенском монастыре Воспоминания Г. П. Дудниковой. С. 2..

Важнейшим проявлением религиозной жизни была храмовая, соборная молитва участие прихожан в храмовых богослужениях. Как известно, богослужение в храме является важнейшей миссией Православной Церкви. Совершаемое в определенном чинопоследовании, оно - в православном понимании - означало особое, литургическое единение человека с Богом.

В течение 1920-30-х годов в приходских храмах Вологды совершались ежедневные богослужения, сохранялся традиционный суточный и недельный литургический круг.

Из имеющихся в нашем распоряжении документов видно, что исследуемое время число молящихся в городских церквях было большим. В 1924 году в отчетных документах Губернского административного отдела значилось следующее: “В 1924 году фактическая посещаемость храмов Вологды - 150-200 человек, а в праздники - более 500 человек (в данном случае речь идет о расчете на один храм - И.С.)” ГАВО. Ф.412. Оп.1. Д.25. Л.211.. В сводках ОГПУ за 1928 год зафиксировано: “Здесь, в Вологде, всегда во время службы церкви полны народом. Вообще отношение у горожан к религии лучше, чем в деревне” УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.4.. “В связи с праздниками Пасхи в большинстве церквей, находящихся в центре города, молящихся было полно” Там же. Л.143.. В 1928-29 гг. (заметим, что это время массового закрытия церквей, активного наступления атеистов и т.п.) сведения агентурных сводок ОГПУ фиксируют даже в будни в центральных храмах до 60-70 человек верующих, на окраинах - 10-30 человек Там же..

В 1930-х годах, когда все верующие объединились вокруг четырех храмов (а большинство из них - вокруг двух, принадлежащих к патриаршему управлению) массовость богослужений стала особенно наглядной и привлекала всеобщее внимание. Так, “в Пасху 1930 года, ввиду огромного стечения верующих и невозможности всем войти в храм, церковная служба совершалась на улице под открытым небом” ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.235. Л.155об.. В 1937 году от церковного совета Богородской общины в Вологодский горсовет поступило заявление с просьбой разрешить 2 мая 1937 года ввиду православного праздника раннее богослужение (утреню) на паперти или перед дверьми храма, так как церковь мала и не могла вместить всех желающих Там же. Ф.366. Оп.3. Д.64. Л.61.. По сведениям современников, “в праздничные дни всегда было очень много народу, практически все церкви битком наполнялись верующими, от этого в храмах было очень жарко” Воспоминания Е. С. Палтусовой. С. 1, 2..

Редкие свидетельства помогают увидеть картину неукоснительного следования традиционным нормам поведения в храме. Будучи особой этноконфессиональной ценностью, эти нормы, при наличии устойчивой основы, в то же время отличались своеобразием поведения в каждый праздник церковного календаря.

Вплоть до 1929 года собирал верующих на церковную службу колокольный звон. “Как услышат звон колокола, так и собирались в церковь. Практически все прихожане знали звук своего колокола” Там же. С. 4.. Перед входом в храм обязательно совершали тройное крестное знамение и поклоны. В самом храме до начала церковной службы подавали поминальные записки “Об упокоении” и “О здравии”. У многих прихожан были и индивидуальные личные поминальники. Большинство прихожан обходили все иконы, осеняли себя крестным знамением и целовали их. В церквях подолгу стояли у отдельных икон, делали земные поклоны, вставали на колени, читали шепотом молитвы Там же. С. 3.. В праздничные дни в церковь часто ходили всей семьей. У каждой семьи было свое место. Семья Е.С. Палтусовой (Лаговские), например, стояла слева у выхода Там же.. Общепринятой нормой было возжигание свечи “к празднику”, “в канун” и к иконе своего святого.

Общая для всех православных праздников основа дополнялась специфическими элементами, свойственными отдельным датам церковного календаря. Так, в Вербное воскресение повсеместным обычаем было освещение веточек вербы в большом сосуде со святой водой. Эти ветки хранили затем в течение всего года, поставив их за иконы. По сведениям Е. С. Палтусовой, “если случалось, что в доме кто-нибудь болел, мама отщипывала почку и давала ее съесть” Там же. С. 5.. В канун Пасхи верующие приносили в храм для освящения куличи, пасху, яйца. В сам праздник было принято христосоваться. До середины 1930-х годов это совершалось открыто, затем христосоваться запретили.

Важно и то, что все молящиеся, даже дети, хорошо знали порядок богослужения. На службе находились от начала до конца. Было не принято покидать храм в середине богослужения. По окончании литургии исповедовавшиеся прихожане подходили на причащение, все молившиеся целовали крест, после всенощной - подходили на помазывание и др.

Эти нормы церковного благочестия были хорошо известны каждому православному горожанину, соблюдались осознанно и естественно. Но рядом с ними вырастало и воспитывалось новое поколение, для которого эти нормы были пережитком прошлого, знаком невежества. Поэтому даже соблюдение обычного, повседневного, со временем все более требовало от прихожанина известной доли мужества. Следование обрядово-нормативным установлениям Веры становилось своего рода демонстрацией непризнания нового миропонимания, верности православной традиции.

В период массового закрытия церквей возникает ситуация, когда верующие не имели возможности так часто, как прежде, посещать храм ежедневно. Это меняло ритм воцерковленной повседневности верующих. Церковная жизнь для многих стала постепенно приобретать фрагментарный характер. Судя по всему, после фактического разрушения приходской сети Вологды доступными для прихожан остаются лишь воскресные и праздничные богослужения. Некоторые прихожане приобретали опыт разового, непериодического посещения храма.

Важнейшим проявлением православной традиции верующих горожан 1920-30 годов продолжала оставаться исповедная практика с присущим ей комплексом обрядов и норм поведения. Ее сохранение является одним из наиболее ярких свидетельств православного образа жизни верующих.

Обратимся к такому источнику, как исповедные ведомости приходских церквей. История составления подобных формуляров, как известно, уходит своими корнями в далекое прошлое - в XVIII век, когда “регулярность “явки на исповедь” каждого православного человека была поставлена под государственный контроль” Алексеева Н. В. Покаяние в православной традиции русских крестьян XVIII-XIX вв. (по материалам Европейского Севера России). Дисс... к. и. н. Вологда, 1998. С. 100.. В 1920-е годы ведение исповедных ведомостей продолжалось, возможно, по инерции и в силу привычки клира, воспитанного в старых правилах. Численность явившихся на исповедь являлась показателем высокой религиозности пасомых.

Мы располагаем данными (годовые отчеты, не расписанные по времени явки на исповедь) за довольно непродолжительный период - 1917-1922 гг. - по группе городских приходов. Однако и эти материалы в какой-то степени проясняют специфику бытования традиции и в более позднее время - в период усиливавшихся гонений на Церковь конца 1920-30-х годов.

Согласно имеющемуся формуляру, численный состав пришедших на исповедь в 1917 году, в сравнении с показателями предыдущих лет, был довольно высок и постоянен.

Дальнейшее изменение численного состава причетников рассмотрим на примере Спасо-Преображенского Фрязиновского прихода (см. таблицу №7)

Таблица №7. - Изменение численности причастников в 1917-1922 гг.

(на примере Спасо-Преображенского Фрязиновского прихода)

Источники: ГАВО. Ф.1063. Оп.32. Д.161, 162, 164 178, 179.

Итак, в течение пяти лет в данном приходе зафиксирован высокий процент причастников. Если же учесть, что официально зарегистрированных членов религиозной общины в 1923 году было 63, а число исповедовавшихся в 1922 году - 1108 человек (данные показатели обусловлены тем, что среди причастников числятся жители окрестных деревень), то становится очевидной высокая степень религиозности прихожан.

Вместе с тем на протяжении означенного периода наблюдается постепенное падение относительных показателей исповедовавшихся, что во многом объясняется общими изменениями в церковной жизни того времени. Оценивая списки небытейщиков, отметим, что эти показатели частично совпадают с аналогичными показателями 1915-16 гг.

Значение исповеди не снижается и позднее. Как свидетельствуют старожилы, большое число верующих ходили на исповедь в течение всего предвоенного времени. Известно и то, что согласно существующей традиции, особо благочестивые прихожане, члены семей священно- и церковнослужителей исповедовались в течение календарного года, как правило, во все четыре поста (Великий, Петров, Успенский, Филиппов). Как отмечала И.С. Полянская, “исповедовались все обязательно в Великий пост и старшие, и младшие” Воспоминания И. С. Полянской. С. 5. . Из воспоминаний Е.С. Палтусовой: “Я сама исповедовалась два раза в те годы, когда закрывали церкви, в храме у Дмитрия Прилуцкого. Мама исповедовалась перед всеми двунадесятыми праздниками. В родне был свой исповедник, но к нему в последнее время ходили реже. Исповедь была вечером, а утром причащались. Перед исповедью мама постоянно читала молитвы, постничала” Воспоминания Е. С. Палтусовой. С.5, 6. . Сводки ОГПУ также свидетельствуют о том, что в 1928-30 гг. исповедная практика продолжала быть весьма широкой. Однако в эти годы мы сталкиваемся с крайними проявлениями государственного вмешательства в дела Церкви, когда происходит разглашение тайны исповеди вследствие доносов УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.154-155..

Таким образом, в период все нарастающего давления на Церковь главной заботой верующих становится поддержание храмового благоустроения. Новые правовые условия значительно изменили и дополнили традиционные обязанности прихожан для сохранения жизнедеятельности общины и клира. Наибольшее распространение в исследуемый период получили разнообразные добровольные сборы (тарелочные, кружечные и т. п.), чрезвычайные единовременные пожертвования, кооперация усилий и средств нескольких религиозных общин и пр.

Другой обязанностью прихожан в исследуемый период становится поддержание богослужебного круга. В связи с этим наблюдается расширение клиросных обязанностей прихожан, особенно женщин: исполнение псаломщических обязанностей, участие в церковных хорах и пр. В течение 1920-30-х гг. очевидно неукоснительное следование верующих традиционным обрядово-нормативным установлениям Веры.